Пхеньян: строительство и общий вид города. В Пхеньяне сегодня проживает два миллиона человек. Город очень чистый, и каждая народная группа имеет свой участок его территории, который она должна убирать. В северокорейских мультиках, которые я видел, тоже часто звучала тема «Соблюдайте чистоту и выбрасывайте мусор в урны». За газонами ухаживают вручную, и делают это школьники и домохозяйки. Выдергивая траву, они собирают ее в отдельный пакет. Похоже, это еще один источник для утверждения о том, что в Северной Корее такой голод, что в Пхеньяне собирают траву с газонов на прокорм.
Строительство идет, и новостройки пекут как пирожки. Большая часть статусных объектов строится менее чем за год, а улицу Мирэ – сделали за полгода.
Улица Рёмён, – следующий объект с планируемым 70-этажным жилым домом и собственной термальной ЭС – многое уже построено, и какая-то вялая работа идет (во всяком случае, краны иногда двигались), однако в связи с форс-мажором большую часть строительных войск (для тех, кто не в теме – большая часть строителей в КНДР – солдаты Народной армии, которая не только армия, но и универсальный кадровый резерв) переброшено в провинцию Хамген ликвидировать последствия наводнения. Так как Туманган вышла из берегов, значительная часть населенных пунктов была просто смыта полностью, а, значит, до зимы надо успеть авральными темпами построить несколько десятков тысяч домов, ибо холода в этом районе несильно отличаются от сибирских.
Другое культовое место – «пирамида» Рюгён, которую, по словам гидов, в следующем году таки откроют. Главная проблема была в том, что за тридцать лет простоя там вышла из строя инфраструктура – провода, лифтовые шахты и т.п. Всю ее надо перепроверять и существенно реконструировать.
Песок и гравий для строек добывают со дна реки, одновременно укрепляя ее русло. Однако речной навигации по Тэдонгану я не видел.
На балконах много цветочных горшков, и видно, что это именно цветы, а не капуста. Почти все балконы – это балконы, а не лоджии. Белье на них не сушат. По одной из версий, однако, цветы на балконах – это не столько знак общего улучшения уровня жизни, сколько инициированная маршалом разнарядка, чтобы город хорошо выглядел.
Иногда в воздухе стоит характерный запах угля, но, в основном, это было редко и в жилых кварталах – отопительный сезон еще не начался. У нас такой запах стоит на ж.-д. вокзалах или возле старых котельных.
В городе сильно улучшилась канализация. Соответствующих запахов нет. Притом, что за несколько лет до того, по словам респондентов, общественный туалет можно было найти по запаху. Тем не менее, в той же сиротской школе, в туалете есть стеновые баки на случай, если будут перебои с водой.
Снесли некоторое количество «сталинских» строений, хотя, по мнению моих коллег, они были приличного качества. Вообще, можно обратить внимание, что новостройки периода Ким Чен Ына – это уже не «типичный сталинский ампир». За несколько лет правления Ким Чен Ына в Пхеньяне построили явно больше, чем при отце, чем существенно изменили образ города. Правда остается вопрос о качестве стройматериалов и инфраструктуры, и о том, насколько северокорейский «сокточжон» (скоростной бой) по результатам и внутренней структуре соответствует южнокорейскому «ппалли-ппалли».
В кварталах новостроек магазины находятся на первых этажах, но вывески особенно не заметны, а в некоторых случаях и не висят. Частично это – доля бдительности, а частично – подход, который можно свести к фразе «местные и так знают, куда ведет эта дверь, а чужакам вообще знать необязательно».
Новые дома имеют пандусы для инвалидных колясок, во дворах детские площадки, но мне показалось, что окружающей новостройки инфраструктуры маловато, и дома стоят довольно тесно – так, как их ставят в Китае.
Новые квартиры очень просторны по старым меркам, отчего северокорейские лоджии часто пустые, а дома выглядят безжизненными. Как заметила одна из респондентов северокорейцы очень часто не представляют себе, как заполнять такое совершенно внезапное для них жизненное пространство. Да и барахла для устройства «типичного балкона» у них нет, люди привыкли жить при меньшем комфорте и меньшем просторе, и, поэтому, например, по словам моих коллег, когда члены северокорейской семьи скандалят, они часто выходят на балкон, и начинают выяснять отношения там. (В ситуации, когда у нас скорее закрываются, и говорят при закрытых дверях.)
Что с регулярной подачей электричества – неясно. Видимо, оно все еще подается только в определенное время, что служит основой для мифов о бутафорских домах, в которых свет загорается по единому щелчку выключателя. Но солнечные батареи тоже видны: говорили, китайская стоит 50 долларов, но меньше служит. Своя батарея стоит 100 долларов, но имеет большую гарантию. Тем не менее, в жилых домах лифты могут и не работать.
За 3-4 последних года разбили много парков и построили спортивные детские площадки. Также построено много спорткомплексов и несколько крытых катков. Физическому воспитанию уделяется внимание.
Еще одна деталь – телеэкраны, которые транслируют передачи корейского ТВ. Некоторые стоят на улицах, некоторые – внутри жилых кварталов. При этом в кварталах перед ними стоят скамейки, получается такой «домашний кинотеатр». Я не могу ответить на вопрос, работает и такой экран, когда в домах нет электричества. Как я понял, круглосуточно света в домах нет, хотя интервалы сокращаются. Также непонятно, означает ли это малое количество телевизоров у населения.
Водно-спортивный комплекс Чхангван. Не столько аквапарк, сколько общественные бани плюс бассейн.
Был немного удивлен, увидев вполне южнокорейское обозначение аптеки в виде зеленого креста. Конечно, в современной России аптеки тоже обозначаются зеленым, а не красным крестом, но я помню свое удивление, когда я столкнулся с этим на Юге, где даже красный крест называли зеленым, и табу на этот цвет было связано с антикоммунизмом. Красные, оранжевые или малиновые неоновые кресты обозначали не аптеки, а церкви.
Константин Асмолов
